![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Тут некоторые утверждают, что раньше спецслужбы были под контролем компартии, т.е. они не были главными. Это не совсем так. Или совсем не так. Есть свидетельства, это доказывающие. Правда, сейчас у них все же гораздо больше власти и денег. В их руках всё государство. Целиком.
Многое проявляется и в наши дни, оно нам знакомо. Но немало людей всё забыло и не видит связи между временами. Из-за чего происходит бесконечное продолжение того, что захватило нас в 1917. Сатанистов не осудили, а теперь сатанизм даже усиленно восславляют. Так чего же ещё вы хотите?
Под влиянием огромной власти многие чекисты чувствовали себя сверхлюдьми, хозяевами жизни и смерти как арестованных, так и тех, до кого они ещё не дотянулись. Избивая арестованных, чекисты кричали, что НКВД – выше прокурора и самого ЦК: «Органам НКВД доверяют и они не нуждаются в контроле прокуратуры. Нам дана партийно-чекистская диктатура, что хотим, то и делаем с врагами. Враг народа вне закона»; «Прокуроры и суд в наших руках, что мы им скажем, то и будет. А те прокуроры, которые за вас, они все сидят, их у нас в тюрьме целый совхоз»; «Нам Москва всё разрешила, хоть самому Сталину пиши».
Отношение к партийному руководству в годы террора было также высокомерным. Изрядно подвыпивший Ежов [расстрелян в 1940 г.] в июле 1937 г. поучал награждённых чекистов, как им работать в новых условиях: «Чего вам бояться? Ведь вся власть в наших руках. Кого хотим – казним, кого захотим – помилуем. Вот вы, начальники управлений, а сидите и боитесь какого-нибудь никчёмного секретаря обкома. Нужно уметь работать. Ведь вы понимаете, что мы – это всё. Нужно, чтобы все, начиная с секретаря обкома, под вами ходили». О ряде членов Политбюро ЦК Ежов говорил как о ненадёжных, проморгавших врагов в своём окружении, и нередко «в присутствии подчинённых бросал крылатые фразы о близких связях отдельных членов политбюро с… репрессированными заговорщиками». (Расстрел Ежова)
Высокомерие, чванливость и грубость были характерными чертами оперработников. Отношение к окружающим как к потенциальным агентам или арестантам провоцировало на проявления наглости и хамства.
Для партийно-советского аппарата было характерно хамское отношение начальства к подчинённым, в обращении процветал мат: и Сталин, и Каганович, и Хрущёв активно употребляли нецензурную лексику. Аналогично разговаривали с подчинёнными Ягода, Ежов, Берия. Мат был универсальным языком чекиста, пригодным для разговоров как с арестованными, так и друг с другом. Виртуозным владением непристойной бранью отличались многие оперативники, для которых мат был способом давления на подследственных. Р. В. Иванов-Разумник вспоминал, какое сильное впечатление на арестованных производили изощрённые нецензурные ругательства из уст женщин-следователей, особенно учитывая, что это были молодые, ухоженные, модно одетые дамочки.
Отсюда.
https://procol-harum.livejournal.com/2313147.html
Многое проявляется и в наши дни, оно нам знакомо. Но немало людей всё забыло и не видит связи между временами. Из-за чего происходит бесконечное продолжение того, что захватило нас в 1917. Сатанистов не осудили, а теперь сатанизм даже усиленно восславляют. Так чего же ещё вы хотите?
Под влиянием огромной власти многие чекисты чувствовали себя сверхлюдьми, хозяевами жизни и смерти как арестованных, так и тех, до кого они ещё не дотянулись. Избивая арестованных, чекисты кричали, что НКВД – выше прокурора и самого ЦК: «Органам НКВД доверяют и они не нуждаются в контроле прокуратуры. Нам дана партийно-чекистская диктатура, что хотим, то и делаем с врагами. Враг народа вне закона»; «Прокуроры и суд в наших руках, что мы им скажем, то и будет. А те прокуроры, которые за вас, они все сидят, их у нас в тюрьме целый совхоз»; «Нам Москва всё разрешила, хоть самому Сталину пиши».
Отношение к партийному руководству в годы террора было также высокомерным. Изрядно подвыпивший Ежов [расстрелян в 1940 г.] в июле 1937 г. поучал награждённых чекистов, как им работать в новых условиях: «Чего вам бояться? Ведь вся власть в наших руках. Кого хотим – казним, кого захотим – помилуем. Вот вы, начальники управлений, а сидите и боитесь какого-нибудь никчёмного секретаря обкома. Нужно уметь работать. Ведь вы понимаете, что мы – это всё. Нужно, чтобы все, начиная с секретаря обкома, под вами ходили». О ряде членов Политбюро ЦК Ежов говорил как о ненадёжных, проморгавших врагов в своём окружении, и нередко «в присутствии подчинённых бросал крылатые фразы о близких связях отдельных членов политбюро с… репрессированными заговорщиками». (Расстрел Ежова)
Высокомерие, чванливость и грубость были характерными чертами оперработников. Отношение к окружающим как к потенциальным агентам или арестантам провоцировало на проявления наглости и хамства.
Для партийно-советского аппарата было характерно хамское отношение начальства к подчинённым, в обращении процветал мат: и Сталин, и Каганович, и Хрущёв активно употребляли нецензурную лексику. Аналогично разговаривали с подчинёнными Ягода, Ежов, Берия. Мат был универсальным языком чекиста, пригодным для разговоров как с арестованными, так и друг с другом. Виртуозным владением непристойной бранью отличались многие оперативники, для которых мат был способом давления на подследственных. Р. В. Иванов-Разумник вспоминал, какое сильное впечатление на арестованных производили изощрённые нецензурные ругательства из уст женщин-следователей, особенно учитывая, что это были молодые, ухоженные, модно одетые дамочки.
Отсюда.
https://procol-harum.livejournal.com/2313147.html
