К 70-летию прорыва блокады Ленинграда: 1,5 миллиона погибших от голода и пирожные в Смольном

С 20 ноября ленинградцы стали получать самую низкую норму хлеба за все время блокады - 250 граммов по рабочей карточке и 125 граммов по служащей и детской. В ленинградском хлебе муки было 40%, остальное - жмых, целлюлоза, солод.

Однако, по воспоминаниям очевидцев, городское и областное руководство проблем с продовольствием не испытывало. Так, сотрудник столовой Смольного писал в дневнике, что в доме правительства "было абсолютно все, без ограничений, как в Кремле", в том числе фрукты, овощи, икра, пирожные, а молоко и яйца доставлялись из подсобного хозяйства во Всеволожском районе. Собственная пекарня выпекала разные торты и булочки. О пирожных вспомнил и ленинградский инженер-гидролог, который рассказал, как был по делам водоснабжения у первого секретаря Ленинградского горкома партии Андрея Жданова: "Еле пришел, шатался от голода... Шла весна 1942 года. Если бы я увидел там много хлеба и даже колбасу, я бы не удивился. Но там в вазе лежали пирожные".

О полноценном питании партийной номенклатуры писал в своих дневниках и сотрудник Смольного, инструктор отдела кадров горкома ВКП(б) Николай Рибковский. В декабре 1941-го он с удовольствием описывал свое меню: макароны или каша с маслом по утрам, первое и мясное второе на обед. Весной 1942 года Рибковский был отправлен "для поправки здоровья" в партийный санаторий и там продолжил описание своих трапез: "Каждый день мясное - баранина, ветчина, кура, гусь, индюшка, колбаса; рыбное - лещ, салака, корюшка, и жареная, и отварная, и заливная. Икра, балык, сыр, пирожки, какао, кофе, чай, 300 грамм белого и столько же черного хлеба на день... и ко всему этому по 50 грамм виноградного вина, хорошего портвейна к обеду и ужину... "

А голодающие ленинградцы той же весной собирали траву на городских газонах, чтобы готовить из нее разные блюда - салат из одуванчиков, суп из крапивы, запеканка из сныти. Точное число жертв блокады до сих пор неизвестно. Согласно современным данным, от голода и болезней в осажденном городе погибли от одного миллиона двухсот тысяч до полутора миллионов человек.

Masao Yamamoto A Box of Ku #98 Undated

Israel is destroying itself with its settlement policy

Video.

Via christ_jud_islm

A man emerges from icy waters after having a traditional dip to celebrate Epiphany, Moscow, Russia

Photo.

Via christ_jud_islm

post

Оригинал взят у loudurr в post

Дед Хасан напоминает мне Цоя.

До смерти он вызывал восхищение довольно узкого и маргинального круга людей, но стоило ему умереть – и на тебе - ресайклинг образа! Все делают вид, что понимают о ком говорят, прогнозируют ситуацию в сфере, о которой ровно ничего не знают, а уродливое лицо сабжа соседствует с лицами народных депутатов в унылой печати нашей убогой Родины. Что ж, это само по себе – комично, однако уместно. Мальчики и девочки, живущие в уюте маминых ковров, рассуждают о брутальном благородстве настоящего воровского барона, не тронутого гнилью чиновничьих и ментовских структур.

Запах 90-ых, да? Блатная романтика, жиган-лимон, мурка прорывается в нормативную речь, зимние бляди на каждом перекрестке караулят иностранцев, подростки курят за гаражами, на гараже надпись: «Цой - жив». Круг замкнулся. Вам страшно? Мне – да.
Я вижу множество знаков распада. Темные времена возвращаются, - как говорил кто-то, уж не помню кто, из персонажей «Властелина Колец». А может, «Гарри Поттера». Не важно. Важно то, что это не сказка, и мы снова вынуждены жить в странном, искривленном мире, где из всех законов работают только физические, да и то не все. Сила действия, например, больше не равна силе противодействия. Потому что ты можешь – всего лишь, нарисовать карикатуру на Януковича, и получить срок. Или еще проще – просто идти по улице, переходить дорогу на зеленый свет, и быть сбитым на смерть Кайеном пьяного депутатского сына. И он, конечно, останется совершенно безнаказанным.

Крах рационального мира, который все мы медленно выстраивали последние годы, очевиден. Налоги больше прибыли, попы отвечают за мораль и образование, исчезли понятия и общего и частного – ничего больше не принадлежит тебе, а стране – и подавно. На Крещатике с лотков продают лук и мойву. Под ЦВК - сельхоз базар. Курение – преступление, воровство – благородное занятие. Вор в законе – почти звезда, и я вполне серьёзно ожидаю цитат и рассказов приближенных о его внутреннем благородстве. Завтрашний день необязателен, жизнь в такой стране унизительна. Попытки эмигрировать унизительны в еще большей степени, и если вы спросите меня – что же делать? я попрошу вас спросить об этом кого угодно еще.