Janine Charrat, 1940s

Alexei and Anastasia

Чудовищные корни путинщины. Осталось одно грязное, немытое, трусливое.

Генерал осушил бокал, широким жестом поблагодарил всех, и сел, указав стоявшему у двери Акантову чтобы тот сел подле него.
– Спасибо… Спасибо, господа, – сказал он. – Все это мелочи, господа… Иному, штатскому человеку, это – «младшему корнету поднести бокал вина» – покажется глупыми и пошлыми мелочами… Традиции-то эти… Песни наши хоровые… Чины наши… Корнет, поручик… Скажут, напишут… Продернут… Пьянствуют, господа… По пивнушкам Россию спасают… Банкетами занимаются. Чашка чая… Смешно кажется все это… Так надо знать, и вы, молодежь, послушайте, что такое была Русская армия… Сколько племен, сколько народов в нее входило, сколько служило с нами тех, кто недавно еще был кровными нашими врагами. Немцы, поляки служили в ней, и как служили!.. Как дай Бог русским служить так… А сколько горцев Кавказа, татарских, черкесских, грузинских князей, ханов, беков было в ней!.. А в солдатских рядах– какое смешение языков и народов. И строй, муштра, дисциплина, и, вместе с ними, вот эта, такая вот песня в офицерском собрании, где с песельниками-солдатами вместе пели господа офицеры, где генералы братались, пили на «ты» с молодыми корнетами, беседы на биваке у костра, соединяли наши души в святое полковое товарищество. И каких, каких только песен не пела наша армия! Каждый полк имел свою историческую боевую песню… С нею и в бой шел… Были песни Кавказские, Туркестанские, Сибирские, в песне вылилась и отразилась вся наша военная история, это– путь славы, запечатленный великим народом-артистом… В песнях этих, в лихом, пьяном,– да, господа, что греха таить, часто и пьяном,– загуле мы сливались с народами чужеземными, мы принимали их обычаи, им давали свою великую Русскую душу… Азиатские народы внесли в наши грубоватые русские нравы восточную цветистость речи и деликатность манер… Бывало, обведешь глазами собравшихся гостей, увидишь друзей,– генерал подмигнул Акантову – и скажешь: «Аллаверды… Стрелки!»…
От стола дружно ответили:
– Якши йоль!..
– Хорошо, господа молодежь!.. А вытравили эти обычаи, сменили вольную русскую песню на воспевание коминтерна, на величание «великого, любимого вождя народов, товарища Сталина», заменили Русский гимн интернационалом, и, вместо храброго Русского войска, стало стадо… Отлетела душа армии, осталось одно грязное, немытое, трусливое, похотливое тело… И былой лихой военный кутеж сменился пьянкой, безобразной пьянкой красноармейца-раба, затравленного политическими комиссарами… с доносами… убийствами из-за угла… с кровью…
В зале стало тихо. Углы тонули в тени, и в них поблескивала парча знамен и серебро труб и копий…
– Еще, господа, – продолжал генерал, – смягчала нас цыганщина. Чисто русское явление… Когда доходила молодая тоска до предела, когда от любви ли неразделенной, от обиды ли горькой, от тоски ли по дому, по семье, – ведь, не легка была казарменная обстановка,– доходила молодая душа до точки, когда хотелось ей пожаловаться, попечаловаться кому-нибудь и пьяными слезами залить горе-тоску, ехали к цыганам, а там такие песни!..
( Read more... )

Чудовищные корни путинщины. Осталось одно грязное, немытое, трусливое.

Генерал осушил бокал, широким жестом поблагодарил всех, и сел, указав стоявшему у двери Акантову чтобы тот сел подле него.
– Спасибо… Спасибо, господа, – сказал он. – Все это мелочи, господа… Иному, штатскому человеку, это – «младшему корнету поднести бокал вина» – покажется глупыми и пошлыми мелочами… Традиции-то эти… Песни наши хоровые… Чины наши… Корнет, поручик… Скажут, напишут… Продернут… Пьянствуют, господа… По пивнушкам Россию спасают… Банкетами занимаются. Чашка чая… Смешно кажется все это… Так надо знать, и вы, молодежь, послушайте, что такое была Русская армия… Сколько племен, сколько народов в нее входило, сколько служило с нами тех, кто недавно еще был кровными нашими врагами. Немцы, поляки служили в ней, и как служили!.. Как дай Бог русским служить так… А сколько горцев Кавказа, татарских, черкесских, грузинских князей, ханов, беков было в ней!.. А в солдатских рядах– какое смешение языков и народов. И строй, муштра, дисциплина, и, вместе с ними, вот эта, такая вот песня в офицерском собрании, где с песельниками-солдатами вместе пели господа офицеры, где генералы братались, пили на «ты» с молодыми корнетами, беседы на биваке у костра, соединяли наши души в святое полковое товарищество. И каких, каких только песен не пела наша армия! Каждый полк имел свою историческую боевую песню… С нею и в бой шел… Были песни Кавказские, Туркестанские, Сибирские, в песне вылилась и отразилась вся наша военная история, это– путь славы, запечатленный великим народом-артистом… В песнях этих, в лихом, пьяном,– да, господа, что греха таить, часто и пьяном,– загуле мы сливались с народами чужеземными, мы принимали их обычаи, им давали свою великую Русскую душу… Азиатские народы внесли в наши грубоватые русские нравы восточную цветистость речи и деликатность манер… Бывало, обведешь глазами собравшихся гостей, увидишь друзей,– генерал подмигнул Акантову – и скажешь: «Аллаверды… Стрелки!»…
От стола дружно ответили:
– Якши йоль!..
– Хорошо, господа молодежь!.. А вытравили эти обычаи, сменили вольную русскую песню на воспевание коминтерна, на величание «великого, любимого вождя народов, товарища Сталина», заменили Русский гимн интернационалом, и, вместо храброго Русского войска, стало стадо… Отлетела душа армии, осталось одно грязное, немытое, трусливое, похотливое тело… И былой лихой военный кутеж сменился пьянкой, безобразной пьянкой красноармейца-раба, затравленного политическими комиссарами… с доносами… убийствами из-за угла… с кровью…
В зале стало тихо. Углы тонули в тени, и в них поблескивала парча знамен и серебро труб и копий…
– Еще, господа, – продолжал генерал, – смягчала нас цыганщина. Чисто русское явление… Когда доходила молодая тоска до предела, когда от любви ли неразделенной, от обиды ли горькой, от тоски ли по дому, по семье, – ведь, не легка была казарменная обстановка,– доходила молодая душа до точки, когда хотелось ей пожаловаться, попечаловаться кому-нибудь и пьяными слезами залить горе-тоску, ехали к цыганам, а там такие песни!..
( Read more... )

Bonjour

( You're about to view content that the journal owner has marked as possibly inappropriate for anyone under the age of 18. )

Чудовищные корни путинщины. Глубокое погружение в ужас и кромешную мглу.

29 ноября 2001 года умер Виктор Астафьев

Из книги "Затеси"

Ужас

За полгода примерно до своей гибели моя мама повезла меня в тюрьму, на очередное свидание к папе. Чудовищная эта привычка — таскать детей по больницам, тюрьмам, гулянкам ещё и по сию пору сохранилась в русских деревнях.

Мне шёл седьмой год, память уже начинала работать, и я чуть помню стоянье у каких-то глухих и здоровенных ворот, какие-то неловкие шутки часового и злой голос человека, впускавшего людей в ворота, то запирающиеся, то отворяющиеся со скрипом.
Какие-то коридоры, коридоры, глухие, затхлые и, наконец, какая-то также затхло пахнущая, угрюмая комната, разделённая на две половины решётками, меж решёток коридор, и сидел или вроде бы ходил здесь в военной форме человек с кобурой на боку.

За одной решёткой оказались мы с мамой, долго ждали. Рядом с нами терпеливо и тупо тоже ждали женщины, дети. Они вдруг оживлялись, подавались к решёткам и, взявшись за них, громко и все разом разговаривали. Я ничего не разобрал из тех разговоров. Наконец в пустом проёме показался низенький человек в чёрной косоворотке с белыми пуговками, в долгополом мятом пиджаке, руки его были заложены назад, он кого-то искал глазами.

Это был мой отец.

( Read more... )

Чудовищные корни путинщины. Глубокое погружение в ужас и кромешную мглу.

29 ноября 2001 года умер Виктор Астафьев

Из книги "Затеси"
Ужас

За полгода примерно до своей гибели моя мама повезла меня в тюрьму, на очередное свидание к папе. Чудовищная эта привычка — таскать детей по больницам, тюрьмам, гулянкам ещё и по сию пору сохранилась в русских деревнях.

Мне шёл седьмой год, память уже начинала работать, и я чуть помню стоянье у каких-то глухих и здоровенных ворот, какие-то неловкие шутки часового и злой голос человека, впускавшего людей в ворота, то запирающиеся, то отворяющиеся со скрипом.
Какие-то коридоры, коридоры, глухие, затхлые и, наконец, какая-то также затхло пахнущая, угрюмая комната, разделённая на две половины решётками, меж решёток коридор, и сидел или вроде бы ходил здесь в военной форме человек с кобурой на боку.

За одной решёткой оказались мы с мамой, долго ждали. Рядом с нами терпеливо и тупо тоже ждали женщины, дети. Они вдруг оживлялись, подавались к решёткам и, взявшись за них, громко и все разом разговаривали. Я ничего не разобрал из тех разговоров. Наконец в пустом проёме показался низенький человек в чёрной косоворотке с белыми пуговками, в долгополом мятом пиджаке, руки его были заложены назад, он кого-то искал глазами.

Это был мой отец.

( Read more... )

По поводу чудовищного хаоса насаждаемого насквозь лживой путинской пропагандой

Хаос в новостях, который сбивает с толку обычных постсоветских големов, не способных видеть закономерности и направленность сообщений, свидетельствует о том, что мы находимся на пороге тектонических изменений.
Причём какими именно будут эти изменения — никто точно сказать не может.
А если кто-то утверждает, что «знает наверняка», — он, конечно же, нагло лжёт.
В мире наблюдается высокая неопределенность, особенно после избрания Трампа президентом США.
Накопились события, которые вскоре начнут разворачиваться лавинообразно и скачкообразно.
Однако как именно и какими способами это произойдет — неизвестно.

Неопределённость порождает у обезумевшего обывателя массовую тревожность.
Если же постоянно следить за новостями и пытаться делать быстрые выводы, то эта "перегрузка мозга" быстро трансформирует тревожность в панику и психозы.
Чтобы сохранить психологическую устойчивость, старайтесь больше времени проводить на свежем воздухе и поменьше читать "новости" состряпанные насквозь лживой путинской пропагандой.

https://verybigfish.livejournal.com/4919491.html

По поводу чудовищного хаоса насаждаемого насквозь лживой путинской пропагандой

Хаос в новостях, который сбивает с толку обычных постсоветских големов, не способных видеть закономерности и направленность сообщений, свидетельствует о том, что мы находимся на пороге тектонических изменений.
Причём какими именно будут эти изменения — никто точно сказать не может.
А если кто-то утверждает, что «знает наверняка», — он, конечно же, нагло лжёт.
В мире наблюдается высокая неопределенность, особенно после избрания Трампа президентом США.
Накопились события, которые вскоре начнут разворачиваться лавинообразно и скачкообразно.
Однако как именно и какими способами это произойдет — неизвестно.

Неопределённость порождает у обезумевшего обывателя массовую тревожность.
Если же постоянно следить за новостями и пытаться делать быстрые выводы, то это "перегрузка мозга" быстро трансформирует тревожность в панику и психозы.
Чтобы сохранить психологическую устойчивость, старайтесь больше времени проводить на свежем воздухе и поменьше читать "новости" состряпанные насквозь лживой путинской пропагандой.

https://verybigfish.livejournal.com/4919491.html

Red Pebbles - Hanzo Midjourney Showcase

Alfred Stevens | In the Studio, 1888

Manuel Orazi, Poster Illustration for La Maison Moderne, 1902.