Великая борьба

[ukhudshanskiy]

Оригинал взят у ltraditionalist в Великая борьба

Церкви присуще стремление к исправлению жизни. Церковь есть "корабль спасения", вылавливающий тонущих грешников из житейского моря. И Церковь же есть Лествица, простёртая от земли до неба.



По Лествице праведники восходят на Небо, но при этом бесы всячески препятствуют восхождению. У бесов луки и стрелы, то есть они воюют против святых. О диаволе прямо говорится, что он "яко лев рыкая, ходит, иский кого поглотити" (1 Петр. 5:8). Враг всегда старается вредить росту и жизни Церкви, сеет плевелы, похищает овец, гонит и озлобляет идущих за Христом, просевает, как пшеницу в решете и возбуждает ненависть толпы: "будете ненавидимы всеми имени Моего ради" (Мф. 10:22). Посему-то идея Церкви земной неотделима в христианском сознании от борьбы; именно эта мысль проходит красной нитью через всё Откровение.

Иисус Христос говорил: "Созижду Церковь Мою и врата ада не одолеют её" (Мф. 16:18). Здесь идея создания Церкви и характер её жизни, именно как борьбы, выражены весьма определённо; и вполне ясно, что в сознании Спасителя эти две идеи - идея Церкви Его и идея борьбы - неотделимы. Христос - воин, и Он прямо говорит, что Он ведёт войну против врага, которого называет "князь мира сего" (Ин. 12:31). Но, кажется, всего разительнее эта идея жизни Церкви как неустанной борьбы проходит красной нитью через всё Откровение: Христос и Антихрист - это два противоположные принципа жизни, между коими проходит борьба не только каждого отдельного человека, но и всего мира.

Церковь Христова существует на земле как Церковь странствующая; она является Царством Божиим в скрытой форме; не может она раскрыться и обнажиться, потому что ведёт яростную борьбу с дьявольскими силами. В этом смысле странствующая Церковь есть Церковь страдающая.

Конечно, такая Церковь совсем не похожа на современную благодушную РПЦ. К числу определяющих признаков Церкви Христовой принадлежит и то, что она есть Церковь гонимая. Церковь же, легально и благодушно живущая в мире, на практике забывает, что мир этот "лежит во зле", забывает Христово обетование Его ученикам: "В мире будете иметь скорбь. Всякий, желающий жить благочестиво, будет гоним".

Жить благочестиво значит прежде всего жить бедно; а "за нищету даже и не палкой выгоняют, а метлой выметают из компании человеческой" (Ф. Достоевский). И при советской власти, и в постсоветском обществе всё делалось и делается по блату. Как при советской власти в СССР не было настоящего социализма, так и сейчас в РФ нет подлинного капитализма, а вместо этого был и есть блатнизм, гениально изображённый Аркадием Райкиным:

"Ты приходишь ко мне, я через завсклада, через директора магазина, через товароведа, через заднее крыльцо достал дефицит. Слушай, ни у кого нет - у меня есть. Ты попробовал речи лишился. Вкус специфический. Ты меня уважаешь. Я тебя уважаю. Мы с тобой уважаемые люди.

В театре просмотр, премьера идет. Кто в первом ряду сидит? Уважаемые люди сидят: Завсклад сидит, директор магазина сидит, сзади товаровед сидит. Все городское начальство завсклада любит, завсклада ценит. А за что? Завсклад на дефиците сидит. Дефицит - великий двигатель специфических отношений."

Что же остаётся человеку, который не "вписывается" в эти специфические блатные отношения? - Одни скорбЯ, как и Христос завещал. И, естественно, такой человек станет изгоем. Жена его "запилит" до смерти, если он сам прежде не сбежит от неё. Вот из такого рода совестливых людей, не желающих жить по принципам "князя мира сего", и получаются либо революционеры, либо мистики.

Есть большой соблазн "исправить" несовершенное общество насильственным путём, но ко всякого рода попыткам социального устроения, революциям, переворотам, реформам христианская Церковь относится индифферентно, безразлично; ибо христиане знают, что на социальных путях зло не искоренимо, а, напротив, легко усугубляется от любых насильственных перемен, движимых самыми благими намерениями; уму Церкви открыта умножающаяся со временем порча натуры человека и мира, предоставленных своему греховному закону, сердце её чутко лишь к метафизической перемене. "Единственная революция - это революция сознания; всё остальное - кровавое месиво" (Mr. Freeman).

Революционеры хотят установить Царство Божие на земле. Что ж, на первый взгляд кажется, что это хорошее, благое, богоугодное дело. Однако при этом они упускают самое главное: для того, чтобы их новое общество действительно было Царством Божиим, а не злой пародией на него, необходимо, чтобы оно состояло из праведных, святых людей. И вот здесь-то у революционеров полный "облом". Очень скоро вся власть оказывается у блатных, и "новое общество" уже ничем не отличается от "старорежимного". Зачем же тогда, спрашивается, убивали миллионы "троцкистов", "уклонистов" и прочих "оппортунистов"? Это называется "возвращением к разбитому корыту".

Церковь, оставаясь верной своей сути и своей миссии, может выполнять в мире две функции - либо духовно править обществом, полностью признающим авторитет Священного и Вечного, его превосходство над земным и преходящим, либо противостоять и "воевать" с обществом, основанным на противоположных Духу принципах; в этом последнем случае мы имеем дело с "катакомбной" Церковью. Усреднённый вариант Церкви, терпимой профаническим государством и терпящей это государство, очень напоминает послание Христа ангелу лаодикийской церкви из Откровения ап. Иоанна Богослова: "Знаю дела твои; ты ни холоден, ни горяч, но тёпл. О, если бы ты был холоден или горяч! Но поскольку ты ни холоден и не горяч, то изблюю тебя из уст Моих".